В статье рассматриваются вотивные дары, актуальные в современной российской храмовой среде. Быстрое возрождение и распространение вотивной традиции в постсоветской России – одно из самых ярких явлений религиозной культуры последних десятилетий, наравне с практиками, связанными с апроприативной стратегией и активным распространением «православного номадизма», паломнического туризма. Разнообразие даров и связанных с ними практик, дискуссии вокруг этого явления, разные варианты его модерирования клириками и церковными работниками говорят о том, что традиция оказалась одной из самых живых и востребованных; она актуальна среди разных социальных групп – прихожан, паломников, окказиональных посетителей храмов. Автор проводит обзор современных приношений, типологизирует вотивные дары (характерные и редкие, распространившиеся с 1990-х гг. и появляющиеся в последние годы), анализирует их связь с одариваемыми образами. В фокусе внимания – отношения клириков и церковных работников к приношениям; практики распределения даров в пространстве церкви, обращение с вотивами (хранение, развешивание, реализация и т. п.). Анализ проводится на основе интервью, собранных в 2018–2022 гг. в храмах десятков городов в разных регионах России.

Статья посвящена традиции создания фолежных икон-киоток с. Липовка, расположенного в Ардатовском районе на юге-западе Нижегородской области. В фокусе внимания – генезис «цветочной традиции» обряжения ардатовских икон, ее сопоставление с другими художественными манерами на нижегородском юго-западе, а также мемораты о липовской мастерице-образовнице – Раисе Васильевне Серовой. Культурно-исторические основания ардатовской традиции народной рукодельной иконы связывают ее с мордовскими и монастырскими традициями декоративно-прикладных промыслов. Выдвинута гипотеза о мордовском ритуальном субстрате, присутствующем в традициях украшения фолежных рукодельных икон ХХ в. Для ее обоснования представлены данные из более восточных районов Нижегородской области (Дивеевский и Первомайский), а также из Республики Мордовия. Согласно этим данным, до конца ХХ в. такие же практики украшения яркими бумажными цветами сохранялись по отношению к дохристианским ритуальным артефактам в свадебном обряде местной мордвы-эрзя (венки и обрядовые пироги). Предполагается, что эти более архаичные ритуальные практики мордвы могли быть перенесены на христианские ритуальные артефакты после принятия ею в XVIII в. христианства. Авторы дают описание художественных приемов ардатовской иконной традиции, характеризуют художественную манеру мастерицы из ардатовского села Липовка, описывают религиозный ландшафт этого села в советскую эпоху.

В статье рассмотрен один из вариантов происхождения Медного змия, или Нехуштана. Следуя гипотезе о домонотеистическом происхождении образа, можно предположить, что Медный змий не являлся изначально атрибутом ЯХВЕ, а был идолом или вотивом одного из семитских божеств, связанных с врачеванием. Наиболее соответствующим по времени поклонения и общим атрибутам богом является сиро-ханаанейский Хоран, почитание которого было широко распространено в период позднего бронзового века. Являясь божеством, представляющим силы первобытного хаоса, Хоран считался создателем ядовитых змей и, возможно, сам изначально являлся драконом. Согласно известным в настоящее время клинописным текстам Угарита, Хоран являлся заклинателем, целителем и защитником от нападения змей. Также одной из важнейших функций Хорана являлась защита царской власти, дарованной богами, от недостойных. Имя божества Хорана аналогично по этимологии со словом Сараф на иврите, который в свою очередь представлялся как летающий, огнедышащий змей. В ТаНаХе сохранились следы существования Хорана в культуре евреев в виде устойчивых фразеологизмов с использованием его имени, при этом каждый раз он выступает в контексте меры праведного суда Божия: всепоглощающего и испепеляющего, как огонь, гнева, поражающего нечестивцев, но не опаляющего праведных. Все вышеперечисленное позволяет предположить достаточно древнее происхождение Медного змия и его связь с Хораном как самостоятельным божеством или духом, находящимся в служении Всевышнему.

Жанр политического памфлета, достигший в Греции высокого расцвета в IV в. до н. э. (Исократ и др.), появился в предшествующем столетии. Обычно его историю начинают с «Афинской политии» Псевдо-Ксенофонта (420-е гг.). Однако в данной статье рассматривается более ранний (видимо, просто самый ранний) памфлетист – Стесимброт Фасосский, писавший во времена Перикла. Его сочинение «О Фемистокле, Фукидиде и Перикле», сохранившееся фрагментарно, представляло собой весьма живо написанный тенденциозный памфлет (в основном инвективного тона) с некоторыми чертами мемуаров. В статье рассматриваются биографические свидетельства о Стесимброте и дошедшие фрагменты этого его главного труда. Из того, что в нем в негативном свете представлены лидеры радикальной демократии – Фемистокл и Перикл, а в более позитивном – представитель противоположного лагеря Кимон, делается вывод об антидемократической в целом, политической направленности памфлета, что соответствует преобладающей позиции тогдашних греческих интеллектуалов.

В статье рассматривается один из довольно редких для русского искусства XVII в. сюжетов, «Семь таинств». Его источником были гравюры изданий типографии Киево-Печерской лавры, входивших в число книжных «проектов» главы Киевской митрополии Константинопольской православной церкви Петра Могилы (1632–1647). Немногочисленные изображения на этот сюжет давно известны исследователям, но происхождение его вариаций не было установлено. Эта проблема исследуется на примерах двух икон последней четверти XVII в. «Распятие с семью Таинствами». Их отличительная черта – изображение на первом плане необязательного для всех христиан Таинства брака. Автор статьи предполагает, что создание такой иконографии было связано с бракосочетанием царя Федора Алексеевича. Развитие эстетики барокко подтолкнуло художников также к соединению в одной композиции элементов разных иконографических схем и созданию усложненного варианта Животворящего древа со сценами семи Таинств и Страстного цикла. Они пользовались несколькими литературными и визуальными источниками. Сохранившиеся образцы такой композиции демонстрируют вариативность ее иконографии и творческий характер работы русских иконописцев XVII в., которые могли создавать на один и тот же сюжет вполне самостоятельные произведения с ярко выраженными индивидуальными особенностями.

Автор исследует тему лицевых живописных проскинитариев – иерусалимий. Они являлись одним из проявлений иеротопии, отражая сакральную топографию Святой земли внутри иконного пространства. В то же время в иерусалимиях визуализировался путь паломника в Святой земле в XVIII – начале ХХ в. посредством доступных паломнику образов. Название места визуализируется при помощи создания ассоциативного живописного символа, при этом зрительный образ нередко подкрепляется текстом, отсылающим к строкам Нового или Ветхого Завета. Иконография живописных иерусалимий восходит к гравюрам западноевропейских мастеров XVI–XVII вв., а также к гравюрам иллюстраторов печатных проскинитариев («хождений»), например, Христофора Жефаровича. Центром изготовления живописных иерусалимий-проскинитариев, известных также как икона-евлогия паломника «Топография Святой земли», традиционно была Палестина, в частности Иерусалим. При изучении опубликованных памятников из зарубежных и российских собраний автором были определены основные иконографические типы иерусалимий, происходящих от разных протографов: 1) иерусалимия – карта-икона, где топография первична, а моленный образ вторичен; данный тип представлен в кратком и развернутом изводе; 2) иерусалимия – молитвенный образ (сувенирная икона для паломников), которые, в свою очередь – по степени значения молитвенной составляющей и наличия топографии – делятся на две подгруппы. К этой группе памятников относится выявленный в процессе исследования редкий образ из частного российского собрания, который был написан не в мастерских Палестины, а исполнен как копия иконы-евлогии иконописцем одного из черниговских монастырей в середине XVIII в. Рассматриваются его программа и иконографические особенности. В статье не только анализируются иконографические схемы различных групп, но и выявлены характерные признаки и особенности иерусалимий как иеротопического проекта.

Авторы статьи анализируют творчество известной американской художницы и режиссера иранского происхождения Ширин Нешат. Признание таланта Нешат по всему миру и востребованность ее работ свидетельствуют об актуальности вопросов, которые затрагиваются в ее творчестве; видеоинсталляции Ширин Нешат стали классикой современного искусства и предметом научного изучения для искусствоведов, востоковедов, культурологов, философов и широкого круга исследователей. Сегодня художественные произведения Нешат для многих синоним современного иранского искусства, в котором нашли свое отражение непростые политические события истории Ирана. В фокусе внимания авторов настоящей работы – телесные практики в произведениях художницы, рассмотренные на примере ключевых работ. Среди них видеоинсталляции «Беспокойный» (1998), «Восторг» (1999), «Монолог» (1999), «Страсть» (2000), «Шествие» (2001). В статье приводится последовательный и детальный анализ практик работы с телесным (мимика, пластика тела, вибрации голоса и т. п.) и телом как инструментом, посредством которого автор выстраивает пространство художественного высказывания. Авторы статьи впервые проводят классификацию исследования телесного в творчестве Нешат через концепты «политического тела», «поэтического тела» и «автобиографического тела».

Статья анализирует южнокорейский сериал в жанре фэнтези как целостный текст с целью выявления особенностей построения пространства, в котором разворачивается действие. Популярность сериалов, произведенных в Республике Корея, неоспорима, как и их востребованность у иностранной аудитории. Однако не только сам феномен популярности и не только рецепция южнокорейских сериалов могут быть предметом рассмотрения в гуманитарном исследовании. Построение повествования, типы персонажей, сложившиеся стандарты и отступления от них – все это также представляет собой весьма перспективный материал для анализа. Созаказчиками или единственными заказчиками новых сериалов все чаще выступают стриминговые сервисы, среди которых особенно выделяется Netflix. Продукция, созданная для эксклюзивной демонстрации на платформе Netflix, ориентирована не только на внутреннюю корейскую аудиторию, но и на глобальную, поэтому от таких сериалов можно ожидать как калькирования глобальных образцов жанра, так и смелых экспериментов с южнокорейскими стандартами. А технические возможности, предоставляемые Netflix, позволяют сериалу в жанре фэнтези реализовать довольно сложные замыслы создателей шоу. И сериал 2020 г. «Школьная медсестра Ан Ын Ён» представляет собой весьма перспективный для изучения пример южнокорейского сериала в жанре фэнтези, сделанного для платформы Netflix.