Данная статья посвящена анализу надписей на обелиске нубийского царя Атланерсы, в 653–643 гг. до н. э. Обелиск был найден в христианской церкви Донголы, и значительная часть текста утрачена. В данной статье предпринята попытка анализа и перевода сохранившегося текста на четырех сторонах обелиска. В надписи восстанавливается полная пятичленная титулатура Атланерсы. Автор прослеживает аналогии с надписями на обелиске Пианхи (расположение титулатуры) и надписью Атланерсы на подставке для священной барки из храма В703 (слова Амона Напатского) и приходит к выводу о сооружении обелиска по приказу Амона Напатского.

Статья посвящена проблеме появления автофикшн (псевдоавтобиографии) как нового жанра в современной русской литературе на примере произведений Андрея Аствацатурова, Сергея Довлатова, Романа Сенчина, Эдуарда Лимонова, Захара Прилепина, Дмитрия Данилова, Александра Христофорова, а также произведений Сильвии Плат, Дженет Уинтерсон и Карла Уве Кнаусгора как представителей современной зарубежной литературы жанра автофикшн на книжном рынке России. В статье рассмотрена история возникновения автофикшн как с точки зрения зарождения жанра за рубежом, так и с позиций отечественного литературоведения; выявлены представители современной русской литературы, имеющие произведения в жанре автофикшн; проанализированы особенности и уникальные признаки автофикшн: стилистические, сюжетные и другие типичные характеристики, позволяющие выделять этот жанр как самостоятельный. В статье приводятся результаты сравнительно-сопоставительного анализа дневников и автобиографий как литературных жанров по критериям завершенности, целям использования, отношения к публикациям, датировке и достоверности фактов и выявляются элементы, определившие специфику автофикшн. Особое внимание в статье уделяется творчеству Андрея Аствацатурова, который аналитически подходит к обоснованию выбора жанра автофикшн для создания своих произведений.

В статье предпринята попытка изучения соотношения проблем художественного пространства и идентичности персонажа в драматургическом произведении на материале пьес ≪Три сестры≫ А.П. Чехова и ≪Черная пурга≫ А.А. Букреевой. Анализ базируется на отдельных положениях разработанной М.М. Бахтиным теории хронотопа. В работе рассматриваются мотивная структура, определенным образом формирующая художественное пространство, в частности мотивы верха и низа, отдельные характеристики организации пространства и времени, такие как замкнутость, ≪корпускулярность≫, цикличность. Проводится анализ комплексных связей между местом нахождения и способом самоопределения героя, между особенностями структуры пространства и тем, каким образом персонаж воспринимает это пространство и самого себя в его границах. Драматургическая природа произведения диктует свою специфику организации сценического и внесценического пространства, и особая семантическая значимость внесценического хронотопа определяет дополнительный вектор оценки мира внутренних переживаний героя в связи с его восприятием пространства, в котором происходит действие. Целью данной работы является соотнесение подходов двух драматургов к экзистенциальным аспектам художественного пространства и к проблеме корреляции между идентичностью человека и тем миром, в котором он по той или иной причине оказался.

В статье показано, как романные приемы в ≪Лолите≫ В. Набокова изменяют первичный речевой жанр дневника. Категория точки зрения рассматривается как прием жанрообразования. В данном случае интимность текста, которую предполагает жанр дневника, нарушается наличием не только точки зрения автора записей, но и читательской. Читатель, которого предполагает герой-повествователь, определяет манеру повествования. Дневник Гумберта приобретает черты фикциональности и даже изолированный от текста романа будет все равно обладать признаками вторичного речевого жанра.

В статье рассматриваются два стихотворения Юрия Левитанского: ≪Ну что с того, что я там был…≫ и ≪Память≫ (оба входят в книгу стихов 1981 г. ≪Письма Катерине, или Прогулка с Фаустом≫) с точки зрения репрезентации в них визуальных образов памяти. В обоих текстах память оказывается не просто мотивом, но структурообразующей категорией образной и сюжетной структуры лирического стихотворения. Это происходит потому, что абстрактная категория памяти передается через чувственные, в первую очередь, визуальные образы, например пространство и его различные модели (такие, как вертикаль/горизонталь, расширение/сужение и проч.), цвет, свет и т. п. Визуальная образность сочетается с прямым и трансгрессивным ви́дением лирического субъекта. У него через обращение к визуальным образам памяти происходит переживание и переосмысление травматического опыта. В свою очередь, репрезентация визуальных образов памяти не только организует лирическое событие и лирический сюжет, но и позволяет апеллировать к воображению читателя и его/ее исторической памяти.

Цель статьи – проанализировать буддийские образы, мотивы, идеи, присутствующие в лимоновских романах, рассказах, стихотворениях и эссе; а также особенности восприятия Лимоновым буддийской религии. Э.В. Лимонов в своем творчестве обращается к буддизму уже в ранний период и интересуется им на протяжении всего творческого пути. Буддизм для Лимонова оказывается тесно связан с географическим пространством. Это религия Востока, которая мировоззренчески противостоит Западу. То же противостояние можно увидеть в рассказах Лимонова, написанных на Западе: буддизм изображается в них как религия покоя на фоне неблагой европейской суеты. Буддизм у зрелого Лимонова – это также составная часть большого русского мира, где, русифицируясь, соединяются разные культуры, религии, политические проекты. Буддийские мотивы по-разному проявляются у Лимонова в пейзаже, в русской городской и общежитской повседневности – и негативно, и гармонизирующе. Будда Шакьямуни в произведениях Лимонова – не объект для почитания, но вариант революционизирующего духовную жизнь ≪неземного≫ сверхчеловека. Отношение к буддизму у Лимонова колеблется от принятия до отрицания. Эти разные позиции обусловлены либо его субъективной оценкой конкретных людей, оказывающихся с буддизмом в связи, либо политической или философской целесообразностью.

Проблема субъекта в современной лирике широко обсуждается в настоящее время, являясь одной из актуальнейших в исследованиях современной поэзии. Одним из частных вопросов является актуальность термина ≪лирический герой≫ в отношении современной поэзии, которая, следуя по пути аналитизма, уходит от собственно лирического высказывания. В статье высказывается мнение, что представление о лирическом герое сохраняет свою актуальность при исследовании песенной поэзии, в частности рок-поэзии 1980–1990-х гг.

С опорой на классическую статью Ю.Н. Тынянова ≪Блок≫, в которой впервые предпринимается попытка определения обсуждаемой дефиниции, в работе анализируется творчество русских рок-поэтов, доказывается присутствие в текстах песен К. Кинчева и Ю. Шевчука лирического героя. Также делается вывод о специфике лирического героя классической русской рок-поэзии, которая связана не только с интратекстовыми факторами, такими как присутствие я-субъекта, возможность построения единого сюжета гипертекста рок-поэта, который включает в том числе и биографические мотивы, но и экстратекстовыми факторами бытования синтетического рок-текста, в том числе присутствие образа лирического героя в социокультурной сфере, создание медиаобраза, формирование сценического образа.

Феномен метациклизации основан на сложной системе взаимоотношений, формирующих лирический цикл произведений, и позволяет реализовать творческие идеи автора (авторов), потенциально не решаемые в поэзии иными способами. Статья посвящена особенностям метациклизации в современной рок-поэзии на примере творчества солиста группы ≪ДДТ≫ Ю. Шевчука. Кратко определена суть и специфика проявления феномена в лирике, перечислены основные виды его реализации. На конкретных примерах из поэзии Ю. Шевчука рассмотрены различные формы существования метациклов как вторичных авторских циклов и как более масштабных лирических циклов, объединенных по тематике, хронотипу и т. п. Охарактеризованы средства и инструменты, используемые автором для создания единой композиции цикла, реализации авторского замысла. Отмечено, что в рок-поэзии вторичной циклизации, как правило, подвержены наиболее популярные или субъективно значимые для автора композиции. Выявлено на конкретных примерах, что контекст метацикла не только обогащает произведения рок-поэзии новыми смыслами, но иногда и трансформирует их текст в соответствии с актуальной авторской позицией, единой концепцией лирического цикла. Многочисленные обращения к творчеству русских писателей и поэтов, к композициям коллег подтверждают единство и взаимосвязь поэзии Ю. Шевчука не только с современным русским роком, но и с русской литературой вообще.

В последнее время наблюдается повышение интереса к истории как опорной точке для поиска ответов на многие вопросы современности. Исторический проект Б. Акунина демонстрирует читателю усовершенствованные авторские приемы, известные по его ранним детективным произведениям.

В статье предлагается анализ неоднозначного взгляда Б. Акунина на один из сложных периодов в истории Древней Руси – Ордынское нашествие. Писатель деконструирует хрестоматийное представление данной эпохи, изображая ее с различных ракурсов: публицистического (≪Часть Азии≫) и беллетристического (≪Звездуха≫). Подобная текстовая полифония позволяет Акунину вовлечь читателей в своеобразную пост-модернистскую игру с историей, цель которой заключается не только в представлении и анализе событий прошлого, но и создании сложного художественного текста, где в деталях изображен дух времени и показаны трансформации главных героев на фоне истории.

В статье рассматривается инкорпорирование в художественный эпический прозаический текст (повесть Романа Сенчина ≪Русская зима≫) текстов драматургического литературного (драма Ярославы Пулинович ≪Земля Эльзы≫) и театрального (спектакль ≪Эльза≫ Театра на Таганке), источники коих из физической реальности актуализируются благодаря декларативной автофикциональности сенчинской повести, а само их инкорпорирование становится не просто межродовой и межвидовой перекодировкой, а и интерпретацией текстов-источников, интерпретацией, позволяющей автору изложить свой взгляд на драму и на театр как в конкретных их проявлениях, так и вообще.

Фигура Томаса Хьюма (1883–1917), английского поэта и литературного критика, мало известна русскому читателю. Несмотря на значимость его вклада в развитие англоязычной поэзии, степень изученности его роли в историко-литературном контексте ХХ в. в отечественном литературоведении представляется недостаточной. Отсутствие русскоязычных переводов его эссеистики и публицистики, а также непродолжительность его литературной карьеры привели к сужению контекста, в котором обычно рассматривается Хьюм, до имажистского течения. В данной статье предпринимается попытка сместить фокус внимания со стихотворений Хьюма на его литературно-критические тексты и сформулировать основные принципы его эстетической теории.

Париж является одним из городов, где французские писатели различных эпох наиболее охотно размещают действие своих произведений. В данной статье мы сосредоточимся на изображении Парижа в творчестве Жака Превера (1900–1977), известного французского поэта и сценариста, который родился в городке Нейи-сюр-Сен недалеко от Парижа и большую часть своей жизни провел в столице. В связи с этим представляется логичным, что этот город занимает отдельное место в его произведениях. Целью статьи является анализ основных лингвистических средств репрезентации Парижа в поэтических и прозаических текстах Превера. Основным методом исследования выступает лингвостилистический и лингвокультурологический анализ аутентичного художественного текста. Материалом для анализа послужили сборники “Choses et autres” (≪Одно и другое≫, 1972), “Grand Bal du Printemps” (≪Большой Весенний Бал≫, 1951), “Histoires et d’autres histoires” (≪Истории и еще истории≫, 1946). По итогам исследования делается вывод о специфике изображения Парижа в творчестве Превера, конкретизируются основные языковые средства, используемые при репрезентации города, а также намечаются перспективы для дальнейших исследований в данной области.

В рецензии рассматривается книга С.С. Бойко ≪Книги для бессмертных. Теоцентричная проза православных писателей XX–XXI вв.≫. Отмечается необходимость и важность данного исследования для определения, с одной стороны, существенного значения указанной прозы в жизни современного общества, а с другой – ее органичной вписанности в историю русской литературы.

В рецензии рассматривается монография М.В. Русаковой ≪Восточные мотивы в творчестве М. Горького≫. Предлагается высокая оценка данной книги, которая заполняет очень существенную лакуну в горьковедении, поскольку исследовательские обращения к данному предмету в прозе Горького прежде были довольно редки и случайны. Важно и то, что в качестве объекта привлекаются отнюдь не те горьковские произведения, которые принято считать произведениями первого ряда в наследии писателя. Наконец, рецензируемая монография является весьма перспективным исследованием, ведь каждый из рассмотренных в книге аспектов в каждом из проанализированных горьковских произведений может и должен быть рассмотрен еще более детально – с выходом на глубинные смыслы, а через них – на те или иные особенности мироощущения автора.