Рассматриваются репутация и лицо как эмоциональная и рациональная оценка и самооценка человека, фиксирующие уважение к нему и его самоуважение. Важнейшие характеристики уважения и неуважения состоят в деонтическом характере такого отношения, в дифференциации уважения/неуважения и любви/неприязни, при этом рациональный компонент этого сложного чувства надстраивается над эмоциональным. О самоуважении говорится в ситуациях, когда оно оказывается под угрозой. Описания репутации обычно содержат выраженное или выводимое основание для соответствующей оценки человека. Репутация человека может быть маской, под которой скрываются подлинные мотивы поведения. Соотношение уважения/неуважения и репутации в целом сводится к противопоставлению процессуально-содержательного и результативно-формального аспектов отношения к тому или иному человеку, группе лиц или организации. Репутация соотносится с внешними знаками – добрым или дурным именем кого-либо. Для речеактового описания репутации и лица актуальным оказывается противопоставление искреннего либо формального поведения в условиях угрозы для уважения или самоуважения личности. Осмысление сохранения лица в значительной мере обусловлено нормами определенного общества в определенную эпоху.

В статье рассматривается проблема креативности личности в рамках дихотомии «язык VS коммуникация», которая встроена в триаду «язык – креативность – когниция». Данная триада анализируется в двух измерениях: с точки зрения креативности языковой системы; с точки зрения креативности языковой личности. Представлены модели и когнитивные механизмы креативности. Наряду с аналогией и инференцией выделяются три типа основного механизма креативности – девиации/отклонения: прагматическая (нарушение отношения знак – пользователь); семантическая (нарушение отношения знак – референт); концептуальная (нарушение отношения между концептуальными структурами исходного и нового значений). Особую роль в процессе креативного развития новых значений играет прагматическая девиация. Рассматривается вопрос о границах девиации и о том, что накладывает ограничения на развитие новых креативных значений. Мы доказываем, что ограничения на развитие новых креативных значений слова накладывает концептуальная структура исходного значения слова. Основываясь на последних достижениях российской и зарубежной когнитивной науки, мы анализируем структуру ментального лексикона в качестве основного компонента, играющего ведущую роль в креативности.
Указывается на связь креативности с угрозой манипуляции. Доказывается, что языковая креативность может привести к созданию двусмысленности (неясности), что может привести к манипуляции. Определяются перспективы дальнейших исследований в области изучения креативности, а именно кросс-культурный подход к данному явлению.

Статья посвящена прагматическим свойствам пословиц в диалогической речи. Традиционные русские пословицы – аксиоматичные оценки народного опыта – используются в дискурсе в качестве аргументативной поддержки различных типов речевых актов говорящего лица. В дискурсе семантика пословиц входит во взаимодействие с личными и темпоральными характеристиками речевого акта для поддержки его убедительности при использовании пословицы в качестве аргумента. В ряде случаев пословицы выступают в качестве косвенных речевых актов, соединяя в себе функции речевого акта и его аргумента. Анализ типовых употреблений пословиц позволяет выявить их прагматику и дополнить тем самым толкования пословиц для активизации их использования в речи как иностранцами, изучающими русский язык, так и новыми поколениями носителей русского языка. Выдвинутые в статье утверждения иллюстрируются прагматическим описанием шести активно используемых в современном русском языке пословиц: за одного битого двух небитых дают, клин клином вышибают, выше головы не прыгнешь, после драки кулаками не машут, назвался груздем, полезай в кузов, с волками жить – по-волчьи выть.

В статье описывается семантическая роль Другого в академическом дискурсе. Опираясь на идеи М.М. Бахтина и Ю.М. Лотмана, авторы выбирают фигуру Другого как ключевого актора письменной коммуникации в академическом сообществе и ставят цель определить специфику языковой репрезентации Другого в академическом дискурсе в сопоставлении с дискурсом художественной литературы. Эмпирическая база исследования представлена корпусом текстов научных статей российских лингвистов, изданных в период с 1991 по 2012 гг. в рамках проекта Н.Д. Арутюновой «Логический анализ языка». На первом этапе исследования на основе указанных текстов была составлена релевантная выборка, в которую вошли языковые контексты, маркирующие дискурсивное присутствие Другого. Второй этап исследования предполагал семантический анализ и интерпретацию языкового материала с привлечением положений современной науки о языке и данных смежных дисциплин, в частности когнитивной психологии. Полученные результаты позволили составить типологию Другого в академическом дискурсе, а также выявить разноуровневые языковые единицы, системно выступающие эксплицитными или имплицитными маркерами фигуры внешнего актора в русскоязычной письменной академической коммуникации. Обращение к категории Другого в академическом дискурсе способствует более глубокому пониманию когнитивных аспектов процессов коммуникации в академическом сообществе и актуализирует ключевые прагматические установки научной интеракции.

В период пандемии маска стала необходимым атрибутом. В статье рассматриваются мимические жесты глаз, по которым можно угадать улыбку под маской. По опросам студентов, улыбку можно узнать по прищуренным глазам. Однако прищуренные глаза могут быть частью жестов улыбки или усмешки, имеющих различный смысл. Эта неопределенность проявляется в русской пословице, характеризующей типичное поведение родственников по отношению к зятю, в которой жест глаз шурина остается непонятным: Зять любит взять, тесть любит честь, а шурин глаза щурит. Мимический жест щурить глаза может быть рассмотрен в его языковых коррелятах: щурить глаза, прищуриться, с прищуром и др. Лексикографический и корпусный анализ этих единиц дает возможность выделить кроме значения физического действия дополнительные эмоционально-оценочные значения, не отмеченные в современных словарях. На основе этого анализа и с учетом фольклорных материалов была предложена трактовка поведения шурина в русской пословице. Наличие разных версий английских переводов для прищуриться, прищурить глаза позволяет предположить культурно-языковую специфику русских единиц, возможно, отражающих и характерный для русского коммуникативного поведения жест.

Статья посвящена реконструкции интертекстуального уровня в модели языковой личности как носителя диалогической языковой способности. Авторы исходят из понимания того, что модель языковой личности включает в себя следующие уровни: уровень поверхностного понимания речевого произведения и отбора его для создания ответного текста, интерпретационный, модусный и интертекстуальный уровни. Интертекстуальный уровень рассматривается как уровень порождения речевого произведения, создаваемого в ситуации ответа. Интертекстуальность в этом случае трактуется как диалогическое взаимодействие текстов друг с другом, о чем свидетельствует наличие различных «чужих» элементов в создаваемом речевом произведении. Единицами описания данного уровня служат интертекстемы, взятые из исходного речевого высказывания или из любых других текстов. Фактологическим материалом служат ответные реплики носителя языка, опубликованные на портале информационного агентства «Банкфакс». Реконструкция интертекстуального уровня показывает, что абсолютно все ответные речевые произведения, созданные одним носителем языка, содержат «отзвуки и отголоски» (по М.М. Бахтину) «чужих» текстов. В данном исследовании это слова, соответствующие определенным жанрам, пословицы и поговорки, устойчивые выражения из различных сфер речевого взаимодействия.

Предметом статьи являются языковые средства отражения в научном тексте личности его автора с точки зрения, во-первых, коммуникативных интенций автора, а во-вторых, восприятия реципиентом этого текста. В качестве теоретической основы исследования использованы наблюдения М.Ю. Федосюка о различных видах имплицитной информации. На основе так называемой «подтекстовой» имплицитной информации, т. е. информации, передача которой являлась частью скрытых коммуникативных намерений отправителя текста, может быть выведен «интенциональный» образ автора. На основе так называемой «притекстовой» имплицитной информации, т. е. информации, передача которой не входила в коммуникативные намерения отправителя текста, может быть выведен «перцептивный» образ автора. Кроме того, в качестве основы для определения степени объективности построения текста использовалась типология точек зрения наблюдателя, разработанная Б.А Успенским. Также в статье рассматривается степень объективности построения научного текста. Показано, что образ автора научного текста, раскрываемый в плане коммуникативных интенций отправителя текста, и образ автора, воспринимаемый его реципиентом, могут не совпадать. В результате анализа установлено, что совпадение интенционального и перцептивного образов автора свидетельствует об объективности построения текста, несовпадение – о его субъективности.

Данная работа является первой частью исследования, посвященного особенностям функционирования ты-/Вы-форм в русском и итальянском языках. Не претендуя на исчерпывающее освещение рассматриваемой темы, автор в статье намечает основные проблемы, связанные с изучением функционирования данных форм. Исследование этой проблемы предполагает рассмотрение: 1) особенностей функционирования ты-/Выформ как средств речевого этикета: в частности, в качестве обращений, а также в конкретных речевых актах, в которых выбор местоимения влияет на грамматическое оформление высказывания (например, просьбы); 2) контекстуальных значений данных форм, в случае, когда они являются экспрессивными средствами, и описание особенностей их употребления в русском языке во фразеологически связанных выражениях. В настоящее время актуальной является интерпретация национальной специфики речевого этикета на основе контрастивного анализа применительно к конкретным речевым актам. В статье представлены результаты проведенного исследования особенностей употребления данных форм как средств речевого этикета в конкретных ситуациях речевого общения. Сопоставительный анализ русского и итальянского языков позволяет легче выявить специфику данных форм в каждой из рассматриваемых лингвокультур. Особое внимание обращается на новые тенденции в употреблении данных форм в современном итальянском языке. Проведенное исследование позволило выявить сходства и различия в русском и итальянском коммуникативном поведении. Полученные лингвистические данные могут оказаться полезными при обучении русских и итальянцев межкультурной коммуникации и переводу.

Антропоцентрический подход предполагает идею абсолютного наблюдателя и в отношении человека, в частности – его лица, обладающего, наряду с другими, признаком цвета, который может служить основанием для прозвища. Результаты дискурсного анализа материалов Национального корпуса русского языка за период 1772–2016 гг. позволяют различать три позиции наблюдения за цветом лица, при которых оно воспринимается как объект 1) экзотический, 2) диагностический и 3) эстетический. Отмечены возможности совмещения этих позиций. Составлен цветовой тезаурус прилагательных, обозначающих цвет лица (более 70 единиц) и называющих основные цвета и их оттенки, а также сложные цвета. Изменения цвета лица могут быть более или менее длительными, естественными или искусственными, обусловленными внешними условиями или внутренним состоянием человека. Взаимосвязь цвета лица и эмоционального состояния, концептуализированная в языке и зафиксированная в художественной литературе, подтверждена современными экспериментальными исследованиями в области биологии и медицины. В заключение выявлены социокультурные причины трансформации позиций наблюдателя за цветом лица: процессы глобализации и принцип политкорректности обусловливают редукцию экзотического взгляда; коммерциализация и развитие «индустрии красоты» актуализируют эстетическое, хотя эстетический идеал меняется, при этом продолжается пересечение позиций врача и художника.

Статья посвящена проблемам соотношения моделей этикетного поведения в иранской и русской коммуникативных культурах. Наибольшее внимание в статье уделяется таарофу – системе этикетного поведения в персидской культуре. Таароф играет принципиально важную роль в жизни современного иранского общества и в коммуникативном взаимодействии иранцев с иностранцами. В статье рассматриваются основные постулаты теории вежливости и проблемы национальной специфики речевого этикета в персидской культуре. Важным моментом для персидской культуры является понятие церемонности, ритуализованного поведения в бытовом общении. Указывается, что ритуализованное общение было и в патриархальном русском обществе, однако современный русский бытовой этикет во многом утратил черты церемониала, стал менее формальным. В статье на основе анализа реальных бытовых разговоров носителей персидской культуры выявляются важные характеристики церемониальности бытового общения в Иране. Рассматриваются две ситуации неожиданной встречи и связанное с этим приглашение в гости. Анализируются стереотипные формулы приглашения и отказа, многие из которых идеоматичны и образны. Анализируется прагматический характер собранных этикетных формул Таарофа для составления русскоиранского словаря речевого этикета.